ОТКРОВЕНИЯ ОЧКОВОЙ ЗМЕИ
May. 22nd, 2006 05:37 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
sestra_nitaРазговорились мы сейчас с коллегами по поводу близорукости-дальнозоркости, и вспомнилось мне одно мое письмо, которое я писала любимой подруге в связи со страданиями ее мужа, носящего очки. Вот перенесу письмо это с купюрами сюда, чтобы рассказать всю правду о том, как тяжело нам, подслеповатым
Очки-то я ношу с четырех лет, после того, как ударилась виском о бетонный пол. Девочкой я была сильно жвавой, с деревьев прыгала, со старшими мальчиками дралась, ножички метала, но более всего я любила по перилам кататься. У нас с подружками даже был любимый старый дом по соседству, где были особо сладкие высокие перила. Для таких особо праздничных случаев посещения Любимого Дома у меня были спецштаны с начОсом, которые особо ловко скользили по деревянным перилам, и я была главной в этом соцсоревновании, и не было мне равных. До той поры, пока я с этих спецперил не сверзилась на старинный же бетонный пол и не ударилась башкой, а особо виском об пол.
Кровищщи не было, но было некоторое сотрясение мелкого детского мозга, после которого у меня резко стало портиться зрение. Надо сказать, что именно в четыре года мой братец Геночка научил меня читать, и с книгой я таскалась повсюду. Вот это сотрясение вкупе с мелкими буквами и сделало свое черное дело. Ну очочки мне особых страданий не доставляли, тем более, что папа мне вечно из командировок всякие красивые оправы привозил, в которых я выглядела не моргослепым лягушонком, а вполне себе ничего лягушищей. Правда, длинная кличка "У кого четыре глаза - тот похож на водолаза" не избежала и меня, но, как правило, произносивший ее не успевал договаривать, бо получал меткий удар по голове железной подставкой для книг (если дело в школе было) или портфелем по куда придется (если вне ее).
А как поступила в музучилище в 15 лет - стало портиться оно с удвоенной силой, бо мелкие ноты, ночные бдения над партитурами и тыпы. И к 19 годам у меня уже было минус 9. Потом всякие мелкие и крупные нервенные потрясения, и я сейчас имею свои законные минус 13, но есть старческая тенденция к улучшению. Зато, когда делаю себе маникюр, обхожусь без лупы, бо близорукий человек, когда снимает очки и подносит нужный предмет близко-близко к морде лица, сам себе микроскоп.
Папа меня в юношестве по всяким врачам возил - и в Одессу в институт Гельмгольца, и даже к самому Федорову, все пытался уговорить меня и врачей на операцию. Но все как один упирались и говорили, что у меня внутриглазное давление слишком высокое и риск отслоения сетчатки. Даже заранее меня стращали тем, шо если я замуж выйду и дитя вздумаю рожать – исключительно кесарево, и вообще по жизни не больше 3 кг. Если бы я врачей слушалась, ходила бы до сих пор бледной тенью по стеночке и тяжелее бумажного листа ни черта бы не поднимала. Но нам, старым адреналинщикам, врачи не указ. Поднимала и большие тяжести, понимаешь, а вообще - главное, чтобы оправка красивой была, а все остальное ерунда.
С линзами у меня долгие и мучительные отношения. Все тот же папуля заботливый мой, как только появились в Союзе линзы, стал меня ими мучать - таскал по всяким врачам, мне их подбирали, но больше одного дня я в них не выдерживала, глаза ужасно уставали, чесались и вообще. Тогда мы плюнули на эту затею и переключились опять же на красивые и дико модные очки. Как-то я, от нечего делать, попробовала вспомнить и посчитать, скока-скока же у мну разных оправ было. Поверишь ли - сбилась на пятом десятке. Подозреваю, что и это сыграло свою роль в ухудшении зрения. Ведь правильный подбор очков - сильно деликатное дело. И центровка должна быть подобрана тютелька в тютельку, и призмы не должно быть (не знаю, что это такое, но обычно старые мастера-оптики поджимают губы, рассматривая стекла, качают головой и мычат: "мдааа...какой идиот тут призму сделал?.." А я ведь как - увижу в оптике красивую оправу уже с готовыми стеклами, прикину - ну практически мои стекла, на расстояние уже не смотрю, на нос цепляю - и вперед.
В общем, старинная подруга моя Юлия как-то пристыдила меня, что, дескать, она с таким же минус 13 уже сто лет линзы носит и горя не знает, а я все дурью мучаюсь. Тем более, что космические корабли уж бороздят просторы Вселенной, а я все по старинке стеклами себе лицо утяжеляю. И стала мне быстро-быстро вынимать-одевать в глаза свои какие-то супер-пупер-сверхтонкие линзы. Стыдно мне стало, собралась я с духом и деньгами, и поплелась в самый главный и пафосный салон оптики. Там надо мной колдовали полчаса, вымеряли мое зрение всякими страшными аппаратами, и потом усадили меня за стол с муллионом всяким разновидностей линз. Мне стало так страшно, потому что я напрочь забыла с далекого юношества, как эти линзы одевать, и не проткну ли я собственный слабовидящий, но все же родной глаз своими длиннющими ногтями. Но левый глаз не проткнула - более того, как-то совершенно незаметно натянув на него линзу, я тут же, не дожидаясь обутого правого глаза, побежала мелко-мелко по кабинету, дивясь неожиданному ощущению глаз везде - на затылке, за ушами, на макушке! честное слово, было такое ощущение, что вся голова моя состоит из одного большого глаза, которым я могу проникать внутрь предмета и свободно видеть молекулы! А там напротив кабинета был внутренний садик, и когда я своим глазом с линзой выглянула из окна - я чуть с ума не сошла от радости! Мелкие жукашки! мелкие травинки! прожилки на лепестках! Прям даже сквозь стекло запах цветов услышала!!
Но суровая тетушка-окулист меня вернула к столу и велела правый глаз обувать. Вот тут-то и прилетела псиса Обломинго. Ну никак - только подношу палец с линзой к глазу - глаз тут же начинает трепыхаться, пытаться вырваться из глазницы и улететь. Мне уже тетушка сама пыталась глаз обуть - еще хуже, слезы льются ручьем по моему красивому обветренному лицу, нос захлебывается соплями, челюсть начинает в страхе пристукивать. Тетушка дала мне минуту передышки, налила валерьянки, включила музыку для сомнамбул, усадила в темный угол. Через пару минут повторили. Все то же самое, но уже со звуковыми эффектами.
В общем, отпустила меня тетушка, еле выковыряв из левого глаза линзу, велела придти на следующей неделе. Рассказала я обо всем Юлии, та грязно выматерилась, засучила рукава и попыталась натянуть на меня свои запасные линзы. Дело кончилось тем, что я ее больно боднула ногой в бедро, разбила вазу локтем и мы чуть не подрались, потому что в запале я опрокинула и разлила ее жидкость для линз (в то время с ней был дефицит и она как-то через знакомых врачей доставала ее в больницах). Юлия посоветовала мне покинуть помещение и обратиться все же к врачу. Но я решилась повторить опыт только через год. Та же реакция. Исключительно на правом глазу. Левый одевался слету, но, как только начиналось это барахло с правым глазом, я уже не могла и левый одеть. Окулисты советовали разное - плюнуть слюной на линзы и по-прежнему носить очки; лечить нервы электрошоком; идти на фиг и не царапать их руки мои когтями; выпить йаду. Ни один убивец в белом халате так мне вразумительно и не объяснил, почему так. В общем, я поняла, что не судьба мне ходить без шторок на морде лица и успокоилась.
Хотя моря, реки, бассейны и прочие водоемы значительно бы выиграли, если бы я носила линзы - я бы их бороздила. И муж мой был бы спокоен, что не придется больше ему нырять в "Тропикане" (аквапарк в Р'даме) за моими очками (что он проделывал не раз: бо от восторга очки у меня из кулака высыпались).
Мы, очкарики, как саперы: каждый день ходим по минному полю. А ведь может случиться и страшное! Вот один раз провожала я мужа на поезд – мы опаздывали, ужасно спешили, а на перроне был грандиозный ремонт и какие-то железобетонные заборы стояли. Мы так спешили, что бежали, а когда я спешу и бегу, я смотрю, как муравей - ровно в одну точку перед собой. Короче говоря, налетел этот спешащий муравей на железо из бетона (прут там какой-то торчал). Прут мне висок поцарапал (это фигня), но очки! очки мои дивные, которые без оправы, а только сверхтонкая цейссовская оптика тонкими винтиками к заушникам и носоупорам крепящаяся!
Екнулись, короче, очки, посыпались винтиками. Стекла, к счастью, не разбились (да и не могли они по определению разбиться, какие-то хитрые там стекла-то), но винтики резво разбежались. Я б их, может быть,ползая мордой в грязь и собрала бы, если бы не муж и поезд, который уже раздувал щеки, готовясь к отплытию. Муж успел только ухнуть, увидев мой кровавый висок, я его в поезд затолкала, успокоила, шо это царапина, и все. А, хоть лето, но в 21-20 уже темнеет, если не сказать, спускается ночь. И денег у меня с собой на такси явно не хватит. Есть два варианта, как мне с вокзала домой ехать - на трамвае через весь город, но практически к самому дому - но до трамвая через ремонты, заборы, ямы и выбоины. Не дойду в темноте и без очков. Второй вариант - метро, вход в которое за углом, но там ступеньки, а после метро идти на троллейбус, там тоже ступеньки, а с троллейбуса через темный переулок, там нет ступенек, но есть выбоины, колдоебины, и я сослепу могу нарваться на хулигана, и, приняв его за школьного товарища, смачно расцеловать куда придется, а это равносильно колдоебине.
Но не ищет Оська легких путей! Нет! Отважен был он, этот практически слепой Оська, потому что нашарил он невидящей рукой в сумке полну пачку цыгарок, исправную зажигалку, ноги его были обуты в мягкие удобные мокасины, летний вечер (да ночер практически) был теплым, футбольных мачтей в тот вечер не проводилось, а, значит, улицы окрест вокзала не были наводнены пьяными опасными болельщиками. В общем, отважный безумный слепой Оська решил идти домой пешком, благо дорога от вокзала до дома хоть и была длиииинной, но зато по прямой.
Ну что сказать. Ощущения были безумные. Вот где адреналин-то!! Ну ты представляешь себе, что такое минус 13 без очков? Если при свете дня – то это сплошная акварель. Вся окружающая действительность прятного размытого вида, кажется, что и звуки и запахи тоже размыты, под вуалью такой. Кругом - красота, просто сплошной Гоген. Глазам опять же чисто физически приятно - ветерком их обдувает, чувствуешь себя ну просто нудистом в общественном месте, так и тянет проверить, не спустился ли у тебя чулок и не расстегнута ли ширинка...впрочем, это из другой оперы.
Шла я долго, бо медленно, со вкусом курила сигаретки, мой ангел-хранитель, очевидно, с перекошенным от ужаса лицом охранял меня как мог - поэтому никто ко мне не приставал, и я даже ни разу не упала в яму с помоями и не наступила на собачьи бякашки. Правда, пройти до конца этот сверхмарафон я все же не смогла, устала, с непривычки аккуратно ставя ноги и держа прямо спину. Остаток пути я проехала на трамвае (благо, я дошла аккурат до того места, где все проходящие трамваи уже шли прямо до моего дома). Придя домой, я чувствовала себя, наверное, так, как чувствуют огнеходцы или керосинопивцы - огромное напряжение, которое держало меня, спало, и я повалилась на диванчик и заснула мгновенно. Уж потом, глубокой ночью, пойдя умыться в ванную, я поняла - какое же счастье, что я была без очков и не видела людей. И ангел-хранитель был тут ни при чем. Ночер-ночером, но освещение на наших улицах еще никто не отменял. Люди меня просто шарахались, наверное! Висок-то у меня был в запекшейся крови и кровяные подтеки были практически на всей прекрасной безочковой морде! Эт я так утиралась, чтобы мужа не испугать. Представляешь - шла я так медленно, безмятежно, шею по-лебединому тянула, ногу прямо ставила, цыгарки красивым жестом курила - а морда в засохшей крови. Удивительно, что я ничего не чувствовала, ни боли от царапины, ни запаха крови.
В общем, понимаете теперь, зрячие люди, каковы мы, очкарики? У нас тонкая, местами истерически тонкая унутренняя организация, и порой в таких ситуациях, когда нормальный человек думает о чем-нибудь существенном, бедный очкарик думает одну мысль: "ой, а очки?"
Буквально плачу вся от жалости к очкарикам. Щас высморкаюсь и приготовлюсь выслушивать товарищей по стеклам – есть же таковые среди моих зорких френдов?
Очки-то я ношу с четырех лет, после того, как ударилась виском о бетонный пол. Девочкой я была сильно жвавой, с деревьев прыгала, со старшими мальчиками дралась, ножички метала, но более всего я любила по перилам кататься. У нас с подружками даже был любимый старый дом по соседству, где были особо сладкие высокие перила. Для таких особо праздничных случаев посещения Любимого Дома у меня были спецштаны с начОсом, которые особо ловко скользили по деревянным перилам, и я была главной в этом соцсоревновании, и не было мне равных. До той поры, пока я с этих спецперил не сверзилась на старинный же бетонный пол и не ударилась башкой, а особо виском об пол.
Кровищщи не было, но было некоторое сотрясение мелкого детского мозга, после которого у меня резко стало портиться зрение. Надо сказать, что именно в четыре года мой братец Геночка научил меня читать, и с книгой я таскалась повсюду. Вот это сотрясение вкупе с мелкими буквами и сделало свое черное дело. Ну очочки мне особых страданий не доставляли, тем более, что папа мне вечно из командировок всякие красивые оправы привозил, в которых я выглядела не моргослепым лягушонком, а вполне себе ничего лягушищей. Правда, длинная кличка "У кого четыре глаза - тот похож на водолаза" не избежала и меня, но, как правило, произносивший ее не успевал договаривать, бо получал меткий удар по голове железной подставкой для книг (если дело в школе было) или портфелем по куда придется (если вне ее).
А как поступила в музучилище в 15 лет - стало портиться оно с удвоенной силой, бо мелкие ноты, ночные бдения над партитурами и тыпы. И к 19 годам у меня уже было минус 9. Потом всякие мелкие и крупные нервенные потрясения, и я сейчас имею свои законные минус 13, но есть старческая тенденция к улучшению. Зато, когда делаю себе маникюр, обхожусь без лупы, бо близорукий человек, когда снимает очки и подносит нужный предмет близко-близко к морде лица, сам себе микроскоп.
Папа меня в юношестве по всяким врачам возил - и в Одессу в институт Гельмгольца, и даже к самому Федорову, все пытался уговорить меня и врачей на операцию. Но все как один упирались и говорили, что у меня внутриглазное давление слишком высокое и риск отслоения сетчатки. Даже заранее меня стращали тем, шо если я замуж выйду и дитя вздумаю рожать – исключительно кесарево, и вообще по жизни не больше 3 кг. Если бы я врачей слушалась, ходила бы до сих пор бледной тенью по стеночке и тяжелее бумажного листа ни черта бы не поднимала. Но нам, старым адреналинщикам, врачи не указ. Поднимала и большие тяжести, понимаешь, а вообще - главное, чтобы оправка красивой была, а все остальное ерунда.
С линзами у меня долгие и мучительные отношения. Все тот же папуля заботливый мой, как только появились в Союзе линзы, стал меня ими мучать - таскал по всяким врачам, мне их подбирали, но больше одного дня я в них не выдерживала, глаза ужасно уставали, чесались и вообще. Тогда мы плюнули на эту затею и переключились опять же на красивые и дико модные очки. Как-то я, от нечего делать, попробовала вспомнить и посчитать, скока-скока же у мну разных оправ было. Поверишь ли - сбилась на пятом десятке. Подозреваю, что и это сыграло свою роль в ухудшении зрения. Ведь правильный подбор очков - сильно деликатное дело. И центровка должна быть подобрана тютелька в тютельку, и призмы не должно быть (не знаю, что это такое, но обычно старые мастера-оптики поджимают губы, рассматривая стекла, качают головой и мычат: "мдааа...какой идиот тут призму сделал?.." А я ведь как - увижу в оптике красивую оправу уже с готовыми стеклами, прикину - ну практически мои стекла, на расстояние уже не смотрю, на нос цепляю - и вперед.
В общем, старинная подруга моя Юлия как-то пристыдила меня, что, дескать, она с таким же минус 13 уже сто лет линзы носит и горя не знает, а я все дурью мучаюсь. Тем более, что космические корабли уж бороздят просторы Вселенной, а я все по старинке стеклами себе лицо утяжеляю. И стала мне быстро-быстро вынимать-одевать в глаза свои какие-то супер-пупер-сверхтонкие линзы. Стыдно мне стало, собралась я с духом и деньгами, и поплелась в самый главный и пафосный салон оптики. Там надо мной колдовали полчаса, вымеряли мое зрение всякими страшными аппаратами, и потом усадили меня за стол с муллионом всяким разновидностей линз. Мне стало так страшно, потому что я напрочь забыла с далекого юношества, как эти линзы одевать, и не проткну ли я собственный слабовидящий, но все же родной глаз своими длиннющими ногтями. Но левый глаз не проткнула - более того, как-то совершенно незаметно натянув на него линзу, я тут же, не дожидаясь обутого правого глаза, побежала мелко-мелко по кабинету, дивясь неожиданному ощущению глаз везде - на затылке, за ушами, на макушке! честное слово, было такое ощущение, что вся голова моя состоит из одного большого глаза, которым я могу проникать внутрь предмета и свободно видеть молекулы! А там напротив кабинета был внутренний садик, и когда я своим глазом с линзой выглянула из окна - я чуть с ума не сошла от радости! Мелкие жукашки! мелкие травинки! прожилки на лепестках! Прям даже сквозь стекло запах цветов услышала!!
Но суровая тетушка-окулист меня вернула к столу и велела правый глаз обувать. Вот тут-то и прилетела псиса Обломинго. Ну никак - только подношу палец с линзой к глазу - глаз тут же начинает трепыхаться, пытаться вырваться из глазницы и улететь. Мне уже тетушка сама пыталась глаз обуть - еще хуже, слезы льются ручьем по моему красивому обветренному лицу, нос захлебывается соплями, челюсть начинает в страхе пристукивать. Тетушка дала мне минуту передышки, налила валерьянки, включила музыку для сомнамбул, усадила в темный угол. Через пару минут повторили. Все то же самое, но уже со звуковыми эффектами.
В общем, отпустила меня тетушка, еле выковыряв из левого глаза линзу, велела придти на следующей неделе. Рассказала я обо всем Юлии, та грязно выматерилась, засучила рукава и попыталась натянуть на меня свои запасные линзы. Дело кончилось тем, что я ее больно боднула ногой в бедро, разбила вазу локтем и мы чуть не подрались, потому что в запале я опрокинула и разлила ее жидкость для линз (в то время с ней был дефицит и она как-то через знакомых врачей доставала ее в больницах). Юлия посоветовала мне покинуть помещение и обратиться все же к врачу. Но я решилась повторить опыт только через год. Та же реакция. Исключительно на правом глазу. Левый одевался слету, но, как только начиналось это барахло с правым глазом, я уже не могла и левый одеть. Окулисты советовали разное - плюнуть слюной на линзы и по-прежнему носить очки; лечить нервы электрошоком; идти на фиг и не царапать их руки мои когтями; выпить йаду. Ни один убивец в белом халате так мне вразумительно и не объяснил, почему так. В общем, я поняла, что не судьба мне ходить без шторок на морде лица и успокоилась.
Хотя моря, реки, бассейны и прочие водоемы значительно бы выиграли, если бы я носила линзы - я бы их бороздила. И муж мой был бы спокоен, что не придется больше ему нырять в "Тропикане" (аквапарк в Р'даме) за моими очками (что он проделывал не раз: бо от восторга очки у меня из кулака высыпались).
Мы, очкарики, как саперы: каждый день ходим по минному полю. А ведь может случиться и страшное! Вот один раз провожала я мужа на поезд – мы опаздывали, ужасно спешили, а на перроне был грандиозный ремонт и какие-то железобетонные заборы стояли. Мы так спешили, что бежали, а когда я спешу и бегу, я смотрю, как муравей - ровно в одну точку перед собой. Короче говоря, налетел этот спешащий муравей на железо из бетона (прут там какой-то торчал). Прут мне висок поцарапал (это фигня), но очки! очки мои дивные, которые без оправы, а только сверхтонкая цейссовская оптика тонкими винтиками к заушникам и носоупорам крепящаяся!
Екнулись, короче, очки, посыпались винтиками. Стекла, к счастью, не разбились (да и не могли они по определению разбиться, какие-то хитрые там стекла-то), но винтики резво разбежались. Я б их, может быть,ползая мордой в грязь и собрала бы, если бы не муж и поезд, который уже раздувал щеки, готовясь к отплытию. Муж успел только ухнуть, увидев мой кровавый висок, я его в поезд затолкала, успокоила, шо это царапина, и все. А, хоть лето, но в 21-20 уже темнеет, если не сказать, спускается ночь. И денег у меня с собой на такси явно не хватит. Есть два варианта, как мне с вокзала домой ехать - на трамвае через весь город, но практически к самому дому - но до трамвая через ремонты, заборы, ямы и выбоины. Не дойду в темноте и без очков. Второй вариант - метро, вход в которое за углом, но там ступеньки, а после метро идти на троллейбус, там тоже ступеньки, а с троллейбуса через темный переулок, там нет ступенек, но есть выбоины, колдоебины, и я сослепу могу нарваться на хулигана, и, приняв его за школьного товарища, смачно расцеловать куда придется, а это равносильно колдоебине.
Но не ищет Оська легких путей! Нет! Отважен был он, этот практически слепой Оська, потому что нашарил он невидящей рукой в сумке полну пачку цыгарок, исправную зажигалку, ноги его были обуты в мягкие удобные мокасины, летний вечер (да ночер практически) был теплым, футбольных мачтей в тот вечер не проводилось, а, значит, улицы окрест вокзала не были наводнены пьяными опасными болельщиками. В общем, отважный безумный слепой Оська решил идти домой пешком, благо дорога от вокзала до дома хоть и была длиииинной, но зато по прямой.
Ну что сказать. Ощущения были безумные. Вот где адреналин-то!! Ну ты представляешь себе, что такое минус 13 без очков? Если при свете дня – то это сплошная акварель. Вся окружающая действительность прятного размытого вида, кажется, что и звуки и запахи тоже размыты, под вуалью такой. Кругом - красота, просто сплошной Гоген. Глазам опять же чисто физически приятно - ветерком их обдувает, чувствуешь себя ну просто нудистом в общественном месте, так и тянет проверить, не спустился ли у тебя чулок и не расстегнута ли ширинка...впрочем, это из другой оперы.
Шла я долго, бо медленно, со вкусом курила сигаретки, мой ангел-хранитель, очевидно, с перекошенным от ужаса лицом охранял меня как мог - поэтому никто ко мне не приставал, и я даже ни разу не упала в яму с помоями и не наступила на собачьи бякашки. Правда, пройти до конца этот сверхмарафон я все же не смогла, устала, с непривычки аккуратно ставя ноги и держа прямо спину. Остаток пути я проехала на трамвае (благо, я дошла аккурат до того места, где все проходящие трамваи уже шли прямо до моего дома). Придя домой, я чувствовала себя, наверное, так, как чувствуют огнеходцы или керосинопивцы - огромное напряжение, которое держало меня, спало, и я повалилась на диванчик и заснула мгновенно. Уж потом, глубокой ночью, пойдя умыться в ванную, я поняла - какое же счастье, что я была без очков и не видела людей. И ангел-хранитель был тут ни при чем. Ночер-ночером, но освещение на наших улицах еще никто не отменял. Люди меня просто шарахались, наверное! Висок-то у меня был в запекшейся крови и кровяные подтеки были практически на всей прекрасной безочковой морде! Эт я так утиралась, чтобы мужа не испугать. Представляешь - шла я так медленно, безмятежно, шею по-лебединому тянула, ногу прямо ставила, цыгарки красивым жестом курила - а морда в засохшей крови. Удивительно, что я ничего не чувствовала, ни боли от царапины, ни запаха крови.
В общем, понимаете теперь, зрячие люди, каковы мы, очкарики? У нас тонкая, местами истерически тонкая унутренняя организация, и порой в таких ситуациях, когда нормальный человек думает о чем-нибудь существенном, бедный очкарик думает одну мысль: "ой, а очки?"
Буквально плачу вся от жалости к очкарикам. Щас высморкаюсь и приготовлюсь выслушивать товарищей по стеклам – есть же таковые среди моих зорких френдов?
