сумасшедшая бархатная шляпка
Mar. 23rd, 2006 11:34 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
sestra_nita
Стыдно мне перед друзьями, что никому не пишу, увязла в своих нескончаемых каталогах, а тут, оказывается, весна за окном, настроение приподнято-депрессивное, как всегда перед радикальной сменой верхних одежек.
В общем, об одежде. Точнее, о шляпке. И о ее роли в моей жизни. Было это еще до революции лет 10 тому назад. Работала я в дивном журнале, и работа моя мне страшно нравилась
Благодаря расторопности нашего главного редактора (точнее, хвала его связям) у нас было право эксклюзива практически со всеми знаменитостями (актерами и музыкантами: специфика журнала была такова), приезжающими в наш город. И, поскольку я в то время имела некоторое отношение к кино, на интервью с актерами отправляли меня. Не было у меня в то время (да и сейчас не приобрела) некоторой сверхуверенности и, не побоюсь этого слова, спецнаглости, которая помогает журналистам в общении со звездами. Наверное, неверные слова употребляю, прощения прошу.
Так вот, помогала мне тогда очень сильно моя смешная бархатная шляпка. Как-то, в припадке рукоделия, я ее за ночь сама смастерила практически их лохмотьев каких-то. Была старая папина велюровая шляпа, которую я (не спрашивайте зачем) вымочила в горячей воде и натянула на трехлитровую банку. Получился такой идиотский бесформенный колпак (мечта огородного пугала). Была мамина панбархатная шляпка 50-х годов, которую я тоже неизвестно с каких щей разъяла на составляющие (а поскольку сшита она была каким-то хитроумным способом, то мне, дуре нетерпеливой, пришлось ее просто отрывать неширокими лентами от основы. Сейчас я бы себя ту, десятилетней давности, сама бы на неширокие ленты порвала…
В общем, в один из вечеров попались мне на глаза эти лохмотья и пришла в голову хитроумная идея о безумно красивой шляпке. Бесформенный велюровый колпак я каким-то образом превратила в некоторое подобие такой шляпки…ну знаете, такие французские нежные шляпки, у которых поля спереди так мягко загнуты на лоб, а все остальное уныло опущено вниз. Как-то на живую закрепила это нитками, чтобы форма более-менее держалась, и стала нашивать панбархатные полос, закрепляя их в сумасшедшем беспорядке. Кое-где была видна нежная шелковая бахрома, кое-где панбархат изящно ложился шарпеевскими складками, кое-где просто просились на пришив маленькие черные жемчужинки. Мама (высказав предварительно все слова по поводу издевательства над ее старой шляпкой) только иронически взирала на мои судорожные взмахи руками и даже не пыталась дать умный совет.
Вообще-то я не шила в то время. Иголку, естественно, в руках держала и по мелочи все могла пришить-подшить, но вот чтобы так…шляпку… До этого – ни разу.. Это уже сейчас я шить люблю (правда, так до сих пор не научилась на швейной машинке, исключительно ручками)
Короче говоря, шляпка получилась дивная. Даже моя строгая мама пришла в восторг и, окончательно меня простив за поругание своей шляпки, выделила из своих секретных запасов дивное черное перо. Правда, перо уже было не в тему, но широкий мамин жест я оценила.
И выгуливать шляпку я стала почему-то исключительно на важные интервью. Наверное, интуитивно почувствовала, что она придаст мне некие качества. Одежды я в то время носила такие романтические, так что шляпка венчала образ немного сумасшедшей девы. Не городской сумасшедшей, а такой…как бы сейчас сказали, богЭмной…
Первой на мою шляпку попалась, конечно же, Клара Лучко, светлая ей память. Она же была известной коллекционершей шляп, и мне страшно польстило, что она внимание свое на нее немедленно обратила, и интервью с ней получилось дивное, очень дамское, о тряпочках, шляпках, образах.
Потом сбылась моя мечта мечт, и было интервью с Калягиным, моим наилюбимейшим актером. Зная о его любви к Чехову, я припасла ему редкое издание книги «Чехов в воспоминаниях современников» и уж совсем редкую вещь – монтажный лист «Неоконченной пьесы для механического пианино» (такие брошюры малым тиражом распространялись исключительно по кинопрокатным организациям, а я в свое время работала в кинопрокате и у меня это БЫЛО). Но шляпка опять перевесила. Александр Александрович ее тоже заметил, провел какие-то ассоциации с Монмартром, разговор перешел на парижские реалии, перетек в беседу о французской кухне – и в результате получилось интервью не с актером, а со знатоком фуа-гра и прочих французских деликатесов. Нисколько не хвалюсь, но я до сих пор горжусь этим интервью. мы с ним беседовали в антракте его спектакля, и настолько увлеклись, что второе действие задержали на 10 минут.
А потом приехали к нам кабаре-дуэт «Академия», год, напомню, был что-то такое 1996, что ли. Мы на интервью пошли вдвоем с моей подругой Ритой, она вовсю увлеченно беседовала почему-то на политические темы с Сашей, а Лолита – совершенно не та бурная, феерическая Лолита, какой она стала теперь – была тиха, устала, грустна. И – правильно, шляпка! – попросила у меня ее померить и так, и сяк, и какие-то газовые платочки стали извлекаться из ящика, и шляпка стала драпироваться поверх, и украшаться какими-то перьями и чулками. В общем, пока подруга моя вела серьезные беседы с Цекало, Лолита веселилась с моей шляпкой, попутно отвечая на мои несерьезные вопросы. В редакции потом сильно удивлялись, насколько разные у нас с Ритой получились интервью.
Не расскажу тут про Льва Дурова и пару Мягков-Вознесенская, потому что в первом случае шляпкой я утиралась вместо носового платка: Дуров – феерический травитель баек, и какое тут может быть интервью, когда ты стонешь, рыдаешь от его баек, и все, кто вокруг, уже давно согнулись в пополаме, а он все травит, травит, и остановиться сил нету никаких. А строгая Вознесенская пресекала всяческие попытки поговорить с очевидно уставшим Мягковым и руководила интервью уверенно и жестко. Хотя в конце таким же строгого тона голосом спросила: «Шляпу здесь купили? Сколько стоит?» Подавленная ее напором, я чуть было не вскочила и не содрала ее со своей головы, чтобы немедленно вручить, извиниться и выйти. Вовремя опомнилась.
Ну все, развезло меня на дореволюционные воспоминания. Хорошее время было, дивный журнал, дивные люди в нем работали. Выпустили мы десять номеров и усе. А жаль – иногда, когда начинает меня ностальгия поддушивать, достану я их, полистаю, и словно в юность окунусь.
А шляпка до сих пор, оказывается, жива. Когда журнал наш тихо закрылся, я ее больше ни разу не одевала, спрятала куда-то. Искала потом, искала, думала, все – тихо накрылась и моя шляпка. Однако, она все эти годы жила себе в абсолютно неподходящем для нее месте (почему-то вдруг в ящике со старыми нотами). Недавно, в очередной раз расхламляя свою жизнь и квартиру, я ее обнаружила. Даже моль ее остерегалась на зуб попробовать. Цела, все так же сумасшедшее прекрасна. Я вот и думаю – пока еще лето не наступило, может быть, выгулять ее: а вдруг она ко мне магнитом притянет что-нибудь интересное?
В общем, об одежде. Точнее, о шляпке. И о ее роли в моей жизни. Было это
Благодаря расторопности нашего главного редактора (точнее, хвала его связям) у нас было право эксклюзива практически со всеми знаменитостями (актерами и музыкантами: специфика журнала была такова), приезжающими в наш город. И, поскольку я в то время имела некоторое отношение к кино, на интервью с актерами отправляли меня. Не было у меня в то время (да и сейчас не приобрела) некоторой сверхуверенности и, не побоюсь этого слова, спецнаглости, которая помогает журналистам в общении со звездами. Наверное, неверные слова употребляю, прощения прошу.
Так вот, помогала мне тогда очень сильно моя смешная бархатная шляпка. Как-то, в припадке рукоделия, я ее за ночь сама смастерила практически их лохмотьев каких-то. Была старая папина велюровая шляпа, которую я (не спрашивайте зачем) вымочила в горячей воде и натянула на трехлитровую банку. Получился такой идиотский бесформенный колпак (мечта огородного пугала). Была мамина панбархатная шляпка 50-х годов, которую я тоже неизвестно с каких щей разъяла на составляющие (а поскольку сшита она была каким-то хитроумным способом, то мне, дуре нетерпеливой, пришлось ее просто отрывать неширокими лентами от основы. Сейчас я бы себя ту, десятилетней давности, сама бы на неширокие ленты порвала…
В общем, в один из вечеров попались мне на глаза эти лохмотья и пришла в голову хитроумная идея о безумно красивой шляпке. Бесформенный велюровый колпак я каким-то образом превратила в некоторое подобие такой шляпки…ну знаете, такие французские нежные шляпки, у которых поля спереди так мягко загнуты на лоб, а все остальное уныло опущено вниз. Как-то на живую закрепила это нитками, чтобы форма более-менее держалась, и стала нашивать панбархатные полос, закрепляя их в сумасшедшем беспорядке. Кое-где была видна нежная шелковая бахрома, кое-где панбархат изящно ложился шарпеевскими складками, кое-где просто просились на пришив маленькие черные жемчужинки. Мама (высказав предварительно все слова по поводу издевательства над ее старой шляпкой) только иронически взирала на мои судорожные взмахи руками и даже не пыталась дать умный совет.
Вообще-то я не шила в то время. Иголку, естественно, в руках держала и по мелочи все могла пришить-подшить, но вот чтобы так…шляпку… До этого – ни разу.. Это уже сейчас я шить люблю (правда, так до сих пор не научилась на швейной машинке, исключительно ручками)
Короче говоря, шляпка получилась дивная. Даже моя строгая мама пришла в восторг и, окончательно меня простив за поругание своей шляпки, выделила из своих секретных запасов дивное черное перо. Правда, перо уже было не в тему, но широкий мамин жест я оценила.
И выгуливать шляпку я стала почему-то исключительно на важные интервью. Наверное, интуитивно почувствовала, что она придаст мне некие качества. Одежды я в то время носила такие романтические, так что шляпка венчала образ немного сумасшедшей девы. Не городской сумасшедшей, а такой…как бы сейчас сказали, богЭмной…
Первой на мою шляпку попалась, конечно же, Клара Лучко, светлая ей память. Она же была известной коллекционершей шляп, и мне страшно польстило, что она внимание свое на нее немедленно обратила, и интервью с ней получилось дивное, очень дамское, о тряпочках, шляпках, образах.
Потом сбылась моя мечта мечт, и было интервью с Калягиным, моим наилюбимейшим актером. Зная о его любви к Чехову, я припасла ему редкое издание книги «Чехов в воспоминаниях современников» и уж совсем редкую вещь – монтажный лист «Неоконченной пьесы для механического пианино» (такие брошюры малым тиражом распространялись исключительно по кинопрокатным организациям, а я в свое время работала в кинопрокате и у меня это БЫЛО). Но шляпка опять перевесила. Александр Александрович ее тоже заметил, провел какие-то ассоциации с Монмартром, разговор перешел на парижские реалии, перетек в беседу о французской кухне – и в результате получилось интервью не с актером, а со знатоком фуа-гра и прочих французских деликатесов. Нисколько не хвалюсь, но я до сих пор горжусь этим интервью. мы с ним беседовали в антракте его спектакля, и настолько увлеклись, что второе действие задержали на 10 минут.
А потом приехали к нам кабаре-дуэт «Академия», год, напомню, был что-то такое 1996, что ли. Мы на интервью пошли вдвоем с моей подругой Ритой, она вовсю увлеченно беседовала почему-то на политические темы с Сашей, а Лолита – совершенно не та бурная, феерическая Лолита, какой она стала теперь – была тиха, устала, грустна. И – правильно, шляпка! – попросила у меня ее померить и так, и сяк, и какие-то газовые платочки стали извлекаться из ящика, и шляпка стала драпироваться поверх, и украшаться какими-то перьями и чулками. В общем, пока подруга моя вела серьезные беседы с Цекало, Лолита веселилась с моей шляпкой, попутно отвечая на мои несерьезные вопросы. В редакции потом сильно удивлялись, насколько разные у нас с Ритой получились интервью.
Не расскажу тут про Льва Дурова и пару Мягков-Вознесенская, потому что в первом случае шляпкой я утиралась вместо носового платка: Дуров – феерический травитель баек, и какое тут может быть интервью, когда ты стонешь, рыдаешь от его баек, и все, кто вокруг, уже давно согнулись в пополаме, а он все травит, травит, и остановиться сил нету никаких. А строгая Вознесенская пресекала всяческие попытки поговорить с очевидно уставшим Мягковым и руководила интервью уверенно и жестко. Хотя в конце таким же строгого тона голосом спросила: «Шляпу здесь купили? Сколько стоит?» Подавленная ее напором, я чуть было не вскочила и не содрала ее со своей головы, чтобы немедленно вручить, извиниться и выйти. Вовремя опомнилась.
Ну все, развезло меня на дореволюционные воспоминания. Хорошее время было, дивный журнал, дивные люди в нем работали. Выпустили мы десять номеров и усе. А жаль – иногда, когда начинает меня ностальгия поддушивать, достану я их, полистаю, и словно в юность окунусь.
А шляпка до сих пор, оказывается, жива. Когда журнал наш тихо закрылся, я ее больше ни разу не одевала, спрятала куда-то. Искала потом, искала, думала, все – тихо накрылась и моя шляпка. Однако, она все эти годы жила себе в абсолютно неподходящем для нее месте (почему-то вдруг в ящике со старыми нотами). Недавно, в очередной раз расхламляя свою жизнь и квартиру, я ее обнаружила. Даже моль ее остерегалась на зуб попробовать. Цела, все так же сумасшедшее прекрасна. Я вот и думаю – пока еще лето не наступило, может быть, выгулять ее: а вдруг она ко мне магнитом притянет что-нибудь интересное?
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2006-03-23 10:30 am (UTC)no subject
Date: 2006-03-23 10:33 am (UTC)no subject
Date: 2006-03-23 10:39 am (UTC)а носочки сфотографируешь? мне же интересно, как оно вышло:)
no subject
Date: 2006-03-23 10:43 am (UTC)no subject
Date: 2006-03-23 08:47 pm (UTC)Или - трави!:)) Я вдохновлюсь и тоже доделаю:)
no subject
Date: 2006-03-24 07:52 am (UTC)