sestra_nita (
sestra_nita) wrote2006-03-23 11:34 am
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Entry tags:
сумасшедшая бархатная шляпка
Стыдно мне перед друзьями, что никому не пишу, увязла в своих нескончаемых каталогах, а тут, оказывается, весна за окном, настроение приподнято-депрессивное, как всегда перед радикальной сменой верхних одежек.
В общем, об одежде. Точнее, о шляпке. И о ее роли в моей жизни. Было это еще до революции лет 10 тому назад. Работала я в дивном журнале, и работа моя мне страшно нравилась
Благодаря расторопности нашего главного редактора (точнее, хвала его связям) у нас было право эксклюзива практически со всеми знаменитостями (актерами и музыкантами: специфика журнала была такова), приезжающими в наш город. И, поскольку я в то время имела некоторое отношение к кино, на интервью с актерами отправляли меня. Не было у меня в то время (да и сейчас не приобрела) некоторой сверхуверенности и, не побоюсь этого слова, спецнаглости, которая помогает журналистам в общении со звездами. Наверное, неверные слова употребляю, прощения прошу.
Так вот, помогала мне тогда очень сильно моя смешная бархатная шляпка. Как-то, в припадке рукоделия, я ее за ночь сама смастерила практически их лохмотьев каких-то. Была старая папина велюровая шляпа, которую я (не спрашивайте зачем) вымочила в горячей воде и натянула на трехлитровую банку. Получился такой идиотский бесформенный колпак (мечта огородного пугала). Была мамина панбархатная шляпка 50-х годов, которую я тоже неизвестно с каких щей разъяла на составляющие (а поскольку сшита она была каким-то хитроумным способом, то мне, дуре нетерпеливой, пришлось ее просто отрывать неширокими лентами от основы. Сейчас я бы себя ту, десятилетней давности, сама бы на неширокие ленты порвала…
В общем, в один из вечеров попались мне на глаза эти лохмотья и пришла в голову хитроумная идея о безумно красивой шляпке. Бесформенный велюровый колпак я каким-то образом превратила в некоторое подобие такой шляпки…ну знаете, такие французские нежные шляпки, у которых поля спереди так мягко загнуты на лоб, а все остальное уныло опущено вниз. Как-то на живую закрепила это нитками, чтобы форма более-менее держалась, и стала нашивать панбархатные полос, закрепляя их в сумасшедшем беспорядке. Кое-где была видна нежная шелковая бахрома, кое-где панбархат изящно ложился шарпеевскими складками, кое-где просто просились на пришив маленькие черные жемчужинки. Мама (высказав предварительно все слова по поводу издевательства над ее старой шляпкой) только иронически взирала на мои судорожные взмахи руками и даже не пыталась дать умный совет.
Вообще-то я не шила в то время. Иголку, естественно, в руках держала и по мелочи все могла пришить-подшить, но вот чтобы так…шляпку… До этого – ни разу.. Это уже сейчас я шить люблю (правда, так до сих пор не научилась на швейной машинке, исключительно ручками)
Короче говоря, шляпка получилась дивная. Даже моя строгая мама пришла в восторг и, окончательно меня простив за поругание своей шляпки, выделила из своих секретных запасов дивное черное перо. Правда, перо уже было не в тему, но широкий мамин жест я оценила.
И выгуливать шляпку я стала почему-то исключительно на важные интервью. Наверное, интуитивно почувствовала, что она придаст мне некие качества. Одежды я в то время носила такие романтические, так что шляпка венчала образ немного сумасшедшей девы. Не городской сумасшедшей, а такой…как бы сейчас сказали, богЭмной…
Первой на мою шляпку попалась, конечно же, Клара Лучко, светлая ей память. Она же была известной коллекционершей шляп, и мне страшно польстило, что она внимание свое на нее немедленно обратила, и интервью с ней получилось дивное, очень дамское, о тряпочках, шляпках, образах.
Потом сбылась моя мечта мечт, и было интервью с Калягиным, моим наилюбимейшим актером. Зная о его любви к Чехову, я припасла ему редкое издание книги «Чехов в воспоминаниях современников» и уж совсем редкую вещь – монтажный лист «Неоконченной пьесы для механического пианино» (такие брошюры малым тиражом распространялись исключительно по кинопрокатным организациям, а я в свое время работала в кинопрокате и у меня это БЫЛО). Но шляпка опять перевесила. Александр Александрович ее тоже заметил, провел какие-то ассоциации с Монмартром, разговор перешел на парижские реалии, перетек в беседу о французской кухне – и в результате получилось интервью не с актером, а со знатоком фуа-гра и прочих французских деликатесов. Нисколько не хвалюсь, но я до сих пор горжусь этим интервью. мы с ним беседовали в антракте его спектакля, и настолько увлеклись, что второе действие задержали на 10 минут.
А потом приехали к нам кабаре-дуэт «Академия», год, напомню, был что-то такое 1996, что ли. Мы на интервью пошли вдвоем с моей подругой Ритой, она вовсю увлеченно беседовала почему-то на политические темы с Сашей, а Лолита – совершенно не та бурная, феерическая Лолита, какой она стала теперь – была тиха, устала, грустна. И – правильно, шляпка! – попросила у меня ее померить и так, и сяк, и какие-то газовые платочки стали извлекаться из ящика, и шляпка стала драпироваться поверх, и украшаться какими-то перьями и чулками. В общем, пока подруга моя вела серьезные беседы с Цекало, Лолита веселилась с моей шляпкой, попутно отвечая на мои несерьезные вопросы. В редакции потом сильно удивлялись, насколько разные у нас с Ритой получились интервью.
Не расскажу тут про Льва Дурова и пару Мягков-Вознесенская, потому что в первом случае шляпкой я утиралась вместо носового платка: Дуров – феерический травитель баек, и какое тут может быть интервью, когда ты стонешь, рыдаешь от его баек, и все, кто вокруг, уже давно согнулись в пополаме, а он все травит, травит, и остановиться сил нету никаких. А строгая Вознесенская пресекала всяческие попытки поговорить с очевидно уставшим Мягковым и руководила интервью уверенно и жестко. Хотя в конце таким же строгого тона голосом спросила: «Шляпу здесь купили? Сколько стоит?» Подавленная ее напором, я чуть было не вскочила и не содрала ее со своей головы, чтобы немедленно вручить, извиниться и выйти. Вовремя опомнилась.
Ну все, развезло меня на дореволюционные воспоминания. Хорошее время было, дивный журнал, дивные люди в нем работали. Выпустили мы десять номеров и усе. А жаль – иногда, когда начинает меня ностальгия поддушивать, достану я их, полистаю, и словно в юность окунусь.
А шляпка до сих пор, оказывается, жива. Когда журнал наш тихо закрылся, я ее больше ни разу не одевала, спрятала куда-то. Искала потом, искала, думала, все – тихо накрылась и моя шляпка. Однако, она все эти годы жила себе в абсолютно неподходящем для нее месте (почему-то вдруг в ящике со старыми нотами). Недавно, в очередной раз расхламляя свою жизнь и квартиру, я ее обнаружила. Даже моль ее остерегалась на зуб попробовать. Цела, все так же сумасшедшее прекрасна. Я вот и думаю – пока еще лето не наступило, может быть, выгулять ее: а вдруг она ко мне магнитом притянет что-нибудь интересное?
В общем, об одежде. Точнее, о шляпке. И о ее роли в моей жизни. Было это
Благодаря расторопности нашего главного редактора (точнее, хвала его связям) у нас было право эксклюзива практически со всеми знаменитостями (актерами и музыкантами: специфика журнала была такова), приезжающими в наш город. И, поскольку я в то время имела некоторое отношение к кино, на интервью с актерами отправляли меня. Не было у меня в то время (да и сейчас не приобрела) некоторой сверхуверенности и, не побоюсь этого слова, спецнаглости, которая помогает журналистам в общении со звездами. Наверное, неверные слова употребляю, прощения прошу.
Так вот, помогала мне тогда очень сильно моя смешная бархатная шляпка. Как-то, в припадке рукоделия, я ее за ночь сама смастерила практически их лохмотьев каких-то. Была старая папина велюровая шляпа, которую я (не спрашивайте зачем) вымочила в горячей воде и натянула на трехлитровую банку. Получился такой идиотский бесформенный колпак (мечта огородного пугала). Была мамина панбархатная шляпка 50-х годов, которую я тоже неизвестно с каких щей разъяла на составляющие (а поскольку сшита она была каким-то хитроумным способом, то мне, дуре нетерпеливой, пришлось ее просто отрывать неширокими лентами от основы. Сейчас я бы себя ту, десятилетней давности, сама бы на неширокие ленты порвала…
В общем, в один из вечеров попались мне на глаза эти лохмотья и пришла в голову хитроумная идея о безумно красивой шляпке. Бесформенный велюровый колпак я каким-то образом превратила в некоторое подобие такой шляпки…ну знаете, такие французские нежные шляпки, у которых поля спереди так мягко загнуты на лоб, а все остальное уныло опущено вниз. Как-то на живую закрепила это нитками, чтобы форма более-менее держалась, и стала нашивать панбархатные полос, закрепляя их в сумасшедшем беспорядке. Кое-где была видна нежная шелковая бахрома, кое-где панбархат изящно ложился шарпеевскими складками, кое-где просто просились на пришив маленькие черные жемчужинки. Мама (высказав предварительно все слова по поводу издевательства над ее старой шляпкой) только иронически взирала на мои судорожные взмахи руками и даже не пыталась дать умный совет.
Вообще-то я не шила в то время. Иголку, естественно, в руках держала и по мелочи все могла пришить-подшить, но вот чтобы так…шляпку… До этого – ни разу.. Это уже сейчас я шить люблю (правда, так до сих пор не научилась на швейной машинке, исключительно ручками)
Короче говоря, шляпка получилась дивная. Даже моя строгая мама пришла в восторг и, окончательно меня простив за поругание своей шляпки, выделила из своих секретных запасов дивное черное перо. Правда, перо уже было не в тему, но широкий мамин жест я оценила.
И выгуливать шляпку я стала почему-то исключительно на важные интервью. Наверное, интуитивно почувствовала, что она придаст мне некие качества. Одежды я в то время носила такие романтические, так что шляпка венчала образ немного сумасшедшей девы. Не городской сумасшедшей, а такой…как бы сейчас сказали, богЭмной…
Первой на мою шляпку попалась, конечно же, Клара Лучко, светлая ей память. Она же была известной коллекционершей шляп, и мне страшно польстило, что она внимание свое на нее немедленно обратила, и интервью с ней получилось дивное, очень дамское, о тряпочках, шляпках, образах.
Потом сбылась моя мечта мечт, и было интервью с Калягиным, моим наилюбимейшим актером. Зная о его любви к Чехову, я припасла ему редкое издание книги «Чехов в воспоминаниях современников» и уж совсем редкую вещь – монтажный лист «Неоконченной пьесы для механического пианино» (такие брошюры малым тиражом распространялись исключительно по кинопрокатным организациям, а я в свое время работала в кинопрокате и у меня это БЫЛО). Но шляпка опять перевесила. Александр Александрович ее тоже заметил, провел какие-то ассоциации с Монмартром, разговор перешел на парижские реалии, перетек в беседу о французской кухне – и в результате получилось интервью не с актером, а со знатоком фуа-гра и прочих французских деликатесов. Нисколько не хвалюсь, но я до сих пор горжусь этим интервью. мы с ним беседовали в антракте его спектакля, и настолько увлеклись, что второе действие задержали на 10 минут.
А потом приехали к нам кабаре-дуэт «Академия», год, напомню, был что-то такое 1996, что ли. Мы на интервью пошли вдвоем с моей подругой Ритой, она вовсю увлеченно беседовала почему-то на политические темы с Сашей, а Лолита – совершенно не та бурная, феерическая Лолита, какой она стала теперь – была тиха, устала, грустна. И – правильно, шляпка! – попросила у меня ее померить и так, и сяк, и какие-то газовые платочки стали извлекаться из ящика, и шляпка стала драпироваться поверх, и украшаться какими-то перьями и чулками. В общем, пока подруга моя вела серьезные беседы с Цекало, Лолита веселилась с моей шляпкой, попутно отвечая на мои несерьезные вопросы. В редакции потом сильно удивлялись, насколько разные у нас с Ритой получились интервью.
Не расскажу тут про Льва Дурова и пару Мягков-Вознесенская, потому что в первом случае шляпкой я утиралась вместо носового платка: Дуров – феерический травитель баек, и какое тут может быть интервью, когда ты стонешь, рыдаешь от его баек, и все, кто вокруг, уже давно согнулись в пополаме, а он все травит, травит, и остановиться сил нету никаких. А строгая Вознесенская пресекала всяческие попытки поговорить с очевидно уставшим Мягковым и руководила интервью уверенно и жестко. Хотя в конце таким же строгого тона голосом спросила: «Шляпу здесь купили? Сколько стоит?» Подавленная ее напором, я чуть было не вскочила и не содрала ее со своей головы, чтобы немедленно вручить, извиниться и выйти. Вовремя опомнилась.
Ну все, развезло меня на дореволюционные воспоминания. Хорошее время было, дивный журнал, дивные люди в нем работали. Выпустили мы десять номеров и усе. А жаль – иногда, когда начинает меня ностальгия поддушивать, достану я их, полистаю, и словно в юность окунусь.
А шляпка до сих пор, оказывается, жива. Когда журнал наш тихо закрылся, я ее больше ни разу не одевала, спрятала куда-то. Искала потом, искала, думала, все – тихо накрылась и моя шляпка. Однако, она все эти годы жила себе в абсолютно неподходящем для нее месте (почему-то вдруг в ящике со старыми нотами). Недавно, в очередной раз расхламляя свою жизнь и квартиру, я ее обнаружила. Даже моль ее остерегалась на зуб попробовать. Цела, все так же сумасшедшее прекрасна. Я вот и думаю – пока еще лето не наступило, может быть, выгулять ее: а вдруг она ко мне магнитом притянет что-нибудь интересное?
no subject
no subject
про фото я уже думала.Обычно наш фотограф снималинтервьюируемых, а не бедного журналюгу. Правда, у меня есть негатив Калягина, нежно оннимающего меня за плечо (вид у меня прискорбный: шляпка от счастья сбита на очки, улыбка кривая, почему-то от смущения я собрала в ком подол вязаного жилета...в общем, не хватает только ободранного носка сандалика, которым я ковыряю землю). Может быть, шляпку отдельно сейчас сфотографировать?
(no subject)
no subject
мне теперь и спать не скучно идти - буду дивную шляпку представлять!
Еще, еще рассказок!
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
no subject
а вот офф - меня, сжалившись над моим дасборгом (ага, заболела) отпустили с пр.-конф., так что я сейчас сопли-то утру, да и буду тебе длинное письмо писать
(no subject)
(no subject)
no subject
(присоединяясь к предыдущему оратору)
no subject
no subject
дабы заценить!а то прошибло!
no subject
Алисон, а тебе я низко кланяюсь за журнальчик! Спасибо большое человеческое! Скоро будет вам с Ленкой алаверды!
(no subject)
(no subject)
no subject
А еще впереди столько всего неизведанного.
Почему-то вспомнился один рассказ Тэффи про воротничок...
Правда это свосем другая история. Светлая.
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
Давай уже шляпу сюда, страсть как хочется посмотреть, не мучай народ, жестокая ты женщина)))
*Это я так шутю. Не обижайся*)
no subject
Будет фотография. Только мне надо нос вылечить, и каталог доверстать,а то распухшая болезная физиономия с красными от недосыпания очками под эту шляпку не подойдет. Уж точно тогда буду похожа на городскую шамашедшую
no subject
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
no subject
no subject
no subject
потерпите чуток, сфотографирую скоро
no subject
no subject
no subject
Рассказ ваш - замечательный, читается на одном дыхании.
Пишите еще - и про перчатки, и про всё-всё-всё - у вас любая вещь оживает.
no subject
no subject
no subject
no subject
А Коко со шляпок начинала, так, что подумайте :)!
no subject
Увы, Коко из меня по определению не получится:-)
no subject
no subject
(no subject)
no subject
snachala ya sobiralas' pozdravit' Vas s novym godom. ne pozdravila.
potom s dnyom rozhdenija. ne pozdravila.
potom s 8ym marta. ne pozdravila.
potom ya sobiralas' prosto napisat'! i ne napisala.
no subject
(no subject)
Спасибо!
Re: Спасибо!
Re: Спасибо!
no subject
no subject
no subject
(no subject)
no subject
no subject